Дракси
А я только надеюсь.

Дракси
Да сейчас полная каша(.
А у вас.

Дракси
Ну я же работу по психологии полтора года делала выступление 22 марта, а мне 22 марта ехать в Бердск на другое выступление причем в 7 утра(

Дракси
Теперь успею отезд в Бердск перенесли на 23 марта))) Моему счастью нет предела.

Дракси
ага)

Канна
*смотрит судорожно на дату* курсаааач, он кусааает Оо
стоп...
восьмое марта!!!! ОО
С ПРАЗДНИКОМ, ДЕВЧОНКИ!!!!
Inu-Yasha
а цветы?))) *поджав ушки* аригато, мужчина наш)) *хвостиком виляет Оо*

как мило *____________*

Канна
видно)))
*ковыряет ножкой землю* а я на Сеща запла О________О

Канна
ну...это... *краснеет* х))

Канна
* покраснела до кончиков ушек* а вообще мужиков толковых мало х)) а он толковый ОО

Канна
ты про кагуру, рин или..?Оо
*у всех свои ж парочки*

Ура я наконец  дописала фанфик по Инуяше)))

Дракси
Ок) Думаю страшно не будет)

Вот) Кошмары.
Кагоме протолкнула вставший поперек горла комок и склонилась над сломанной ногой. Мужчина и еще несколько человек, которых они только что вытащили из-под завала, мученически стонал и, казалось, вообще не понимал, что с ним происходит. Он не реагировал на ее просьбы не шевелиться. Девушка, чуть не плача от осознания, насколько ему больно, пыталась уговорами и лаской оставить его на месте, но у нее плохо получалось. Нога крестьянина, вывернутая под неестественным углом, уже посинела, и было ясно как день – ничего, кроме ампутации, не спасет несчастного.
Девушка сморгнула слезы и встала с корточек. Она повернулась к остальным раненым и встретилась взглядом с Мироку. Монах все понял и кивнул. Он подошел к Санго и что-то шепнул ей на ухо. Та понимающе посмотрела на Кагоме и, взяв ее под руку, отвела к женщине с жуткой раной на лбу.
Девушка послушно склонилась над ней и стала обрабатывать глубокую царапину с рваными краями тампоном. Санго с болью посмотрела на подругу и погладила ее ладонью между лопаток.
– Кагоме-чан, ты уже ничем не можешь ему помочь.
– Если бы я могла использовать силу жрицы – этого бы не произошло. А теперь я искалечила ему жизнь. – Слезы заструились из-под сомкнутых ресниц. Кагоме закрыла лицо руками. – Как он теперь сможет работать с одной ногой? Ведь это его хлеб!
– Но, Кагоме-чан, ты в этом абсолютно не виновата! Виноват тот демон, которого мы убили… – попыталась утешить ее Санго, но девушка лишь сердито смахнула ее руку.
– Ты не понимаешь, – выдавила она и замолчала. – Если бы я была сильнее, если бы смогла почувствовать демона пораньше, если бы я… – Она судорожно вздохнула. Кагоме чуть не произнесла «если бы я была хоть на десятую часть похожа на Кикио», но вовремя себя остановила. – Мы бы остановили демона раньше. И никто бы не пострадал.
– Кагоме-чан…
Но девушка молча возилась с раненой. Санго еще немного постояла над сидящей на корточках подругой и подошла к монаху.
– Совсем ничего нельзя сделать? – Мироку печально покачал головой.
– Нет, нога уже отмирает. Мы может только сделать так, чтобы отмирание не пошло по телу дальше.
Она вздохнула.
– Ну что, закончили сопли лить? – спросил Инуяша и подошел к крестьянину.
Мироку посмотрел на друга, как на самый бесчувственный пень на свете, но промолчал. Что толку вдалбливать ему простейшие истины, если он их все равно не понимает?!
Монах склонился и вложил в зубы несчастного плотный кусочек кожи. Потом подошел к его голове и сильно прижал руки крестьянина к земле. Санго отошла к другим пострадавшим. Мироку проводил ее глазами, повернулся к Инуяше и кивнул.
Кагоме вздрогнула от душераздирающего крика мужчины, из-под ресниц пробежали две дорожки горячих слез.
***

Всю дорогу от горного перевала, на котором случился обвал, Кагоме была на удивление тихой. Даже Шиппо притих, чувствуя нагнетенное настроение взрослых. Девушка молча катила велосипед по тропе, не замечая, как он жалобно звякает, натыкаясь на очередной камень.
А вот Инуяша замечал. Даже очень. Противный, назойливый звук, который бритвой терзал его уши и не давал сосредоточиться на окружении, а ведь на них снова могут напасть!
– Может, хватит?! – Он резко развернулся и гаркнул это в лицо Кагоме. У девушки аж волосы зашевелились. Она растерянными глазами смотрела на нахмуренную физиономию полудемона. Несколько раз моргнув, она вынырнула из дымки собственных дум.
«Ага», - подумал Инуяша. Вот сейчас она наорет на него, он наорет на нее, затем в ругань впутаются монах и охотница, он даст тумака Шиппо – пока не знает за что, но обязательно даст – и кончится все глобальным скандалом, после чего все они, изрядно освежившиеся, пойдут дальше.
Но вместо того, чтобы раскраснеться от гнева и заорать что-нибудь в ответ, Кагоме только потупилась и отвела глаза. Во взгляде не читалось ничего, кроме бесконечной боли и грусти.
– Прости, я… Я не обратила внимания. Извини, не знала, что звук тебя раздражает. – Она остановилась и стала рыться в рюкзаке.
– Что ты делаешь? – потер переносицу полудемон.
Девушка не ответила, вместо этого вытащила какой-то шарф и обмотала звонок на велосипеде.
– Вот, так звука не должно быть слышно.
– Кагоме… – У него разрывалось сердце от ее вида: такого разбитого и потерянного.
Что стряслось? Они и раньше натыкались на раненых. Они и раньше видели смерть и страдания, а уж о том, сколько раз ей приходилось кого-то перевязывать, и вспоминать не стоит. Что случилось с ней в этот раз? Почему она никого не подбадривает? Почему не начинает вспоминать что-нибудь забавное или подтрунивать над ним? Что с ней такое? Он не мог спокойно смотреть, как Кагоме себя терзает, и попытался вытащить ее из этого состояния, но у него ничего не получилось. Черт, почему Шиппо бездельничает?! Обычно этот комок шерсти сворачивался у нее в руках и утешал. Молча или болтая без умолку. Почему эта клятая Санго молчит?! Он же так грубо рыкнул на Кагоме! Так почему она не жужжит ему на ухо, что он такой-сякой нехороший? Почему монах не размахивает своим посохом, как помешанный? Что, черт возьми, происходит?!
Через несколько часов совсем стемнело, и путникам пришлось разбить лагерь. Все то время, что они раскладывали спальные мешки, а потом и ужинали, никто не проронил ни слова. Это бесконечно раздражало и делало и без того жуткую ситуацию еще хуже.
Инуяша решил, что еще минута такого… общества, и он не выдержит. Поэтому полудемон, перекинув через плечо меч, решил обойти небольшой участок леса, рядом с которым был разбит лагерь. Обход занял от силы минуты четыре, но когда Инуяша вернулся к костру, все уже спали. Он перевел взгляд на девушку: Кагоме, свернувшись калачиком и скрывшись в своем спальном мешке с головой, – только темная макушка торчала – лежала тихо и не шевелилась. Он знал, что она не спит. Слишком беспокойно дышала, слишком смирно лежала. Обычно Кагоме негромко посапывала во сне и часто вертелась. Сейчас же…
Инуяша медленно поднялся и бесшумно подошел к девушке. Черт бы побрал этот спальный кокон! Ничего не видно. Он осторожно присел на корточки рядом с ней, закрыл глаза и склонил голову. Полудемон мог поклясться, что слышал, как она шмыгнула носом. Он резко обернулся на Мироку, на Санго, на Шиппо, который сегодня предпочел спать рядом с Кирарой, и только потом вновь повернулся к Кагоме.
Похоже, сегодня она крепко расстроилась. Может, проблемы в школе? Или он опять чего натворил, не подумав.
В любом случае, расспрашивать сейчас девушку было бесполезно. Если бы Кагоме хотела поговорить или пожурить его, она бы отвела его в сторонку и высказала, все что накипело. Ну, или не отвела бы, а стала ругаться при всем народе. Но она делала вид, что спит, а значит, в данный момент помочь ей Инуяша ничем не мог.
Он тихо зарычал от собственного бессилия.
***
Кагоме стояла на тропинке, ведущей к Колодцу-Костоглоту. Была ночь, и мрак стоял такой, что хотелось проверить, есть ли еще в глазницах глаза. Она подняла ладони к самому носу и только после этого облегченно вздохнула. Нет, она не ослепла. Два бледных пятна, обозначающих ее руки, все еще белели перед глазами.
Повинуясь какому-то предчувствию, она побрела к колодцу. Ветки и сучья царапали ее по голым ногам, высокая трава резала кожу.
«Странно, - подумала Кагоме, - не помню, чтобы тропинка успела так зарасти».
Через минуту девушка вышла на поляну. Она была не такой темной. Луна освещала квадрат дерева – колодец, от которого поднималось едва заметное сияние.
Девушка прижала ладонь к сердцу. Почему-то оно не желало успокаиваться и билось все сильнее с тех пор, как она направилась к колодцу. Стук упрямой мышцы отдавался в ушах и заглушал все вокруг.
Кагоме сделала шаг по направлению к колодцу. Что-то не так!
Когда она подошла к деревянному срубу, то услышала в глубине колодца какой-то шорох. Она наклонилась и закричала в голос, когда оттуда на нее, едва не схватив за кофту, вылезла рука. Конечность, с клочьями полусгнившего мяса на костях принадлежала одному из крестьян, которого они похоронили. Кагоме, спотыкаясь, попятилась назад и вновь заголосила, когда спиной наткнулась на еще одного мертвеца. Она резко повернулась и зажала себе рот рукой: на нее из темноты, из-за каждого дерева наступали те люди, которых они хоронили. Из колодца один за другим тоже лезли мертвые.
Глаза девушки расширились от ужаса, когда под ногами что-то захлюпало. Стараясь протолкнуть обратно в живот противный, тошнотворный комок, она опустила глаза: ноги по щиколотку были в крови. Багровая жидкость прибывала с каждой секундой, поднимаясь и поднимаясь. Вот поток крови уже дошел до колен.
Мертвые совсем окружили Кагоме. Она вертела головой, пытаясь найти путь к спасению. Отчаяние, горе, чужая боль, страдания. Выхода не было.
Картинка начала смазываться, закружилась в бешеном водовороте и скрылась в темноте.
***
Кагоме резко села, зажимая себе рот ладонью. Еще бы чуть-чуть – и она перебудила бы всех спящих существ в радиусе нескольких миль.
Боже мой… В последнее время кошмары стали мучить ее все чаще и чаще. Когда это случилось в первый раз, она и не помнила. Кажется, уже через неделю после того, как она стала путешествовать через колодец…
Чтобы не видеть этих снов, девушке приходилось изматывать себя до состояния нестояния. Именно поэтому она так сильно злилась, когда Инуяша в очередной раз разбивал ей велик. Если она целый день крутила педали, то уставала, а если приходилось использовать вместо велосипеда Инуяшу, то, соответственно, нет. Вот тогда на смену мучениям физическим приходили мучения психологические – математика, физика, химия… Все то, что и без фантазии выглядело страшно.
Девушка вздохнула и откинулась на спальный мешок. Ночной воздух холодил лоб и щеки. Спать она хотела и сильно, но страх вновь увидеть картинки недавнего сна был сильнее, поэтому она выбралась из спальника и встала. Потянулась, глубоко подышала.
Понемногу сердце успокоилось, и девушку перестало окутывать липкое противное чувство страха.
Она подошла к костру и бросила в тлевшие угли несколько веток. Огонь лениво, как будто тоже хотел спать, стал слизывать с веток кору. Кагоме села на корточки и только тут заметила Инуяшу, мирно спящего на другой стороне. Девушка улыбнулась. Пусть говорит, что хочет, но ей как-то удается «шастать» рядом и не будить его.
«Наверное, он просто привык ко мне», - подумала девушка и улыбнулась еще шире.
В голову забралась шальная мысль. Кагоме внимательней посмотрела на полудемона и еще раз обмозговала все, что крутилось на уме. Конечно, будь она не так… резко и неприятно разбужена собственным кошмаром, ни за что бы не осмелилась так поступить, но сейчас ей хотелось почувствовать себя защищенной. А в средневековье такой она чувствовала себя только рядом с ним.
Девушка вытащила из рюкзака плед, обмоталась им и села рядом с Инуяшей.
Последний вздох – для храбрости – и она прижалась к нему, тут же закрыв глаза и делая вид, что спит. Полудемон подскочил от неожиданности, когда к нему что-то или кто-то – спросонья фиг поймешь – прижался. Он схватился за рукоять меча и только после этого опознал в неопознанном объекте Кагоме. Чертыхаясь и кехая о том, что не положено им так спать он потряс ее за плечо. Разумеется, делать вид, что она спала, было глупо. Девушка открыла глаза и с виноватой улыбкой сказала:
– Добрый вечер…
– Скоро утро, – пробурчал он.
– Тогда доброе утро.
– Чего ты тут делаешь?!
– Сплю.
Вопросительно поднятые брови.
– Чего?
– Ты обычно там спишь. – Он указал на аккуратно свернутый спальный мешок.
– Ну, а сегодня здесь. Нельзя?
– Нельзя!
– Почему?
– Потому что здесь сплю я!
– А я с тобой…
Инуяша покраснел и отвернулся. Через секунду до Кагоме дошел смысл сказанной ею фразы, и она покраснела еще сильнее Инуяши.
– Я имела в виду, рядом с тобой… Рядом, – охрипшим голосом сказала она.
– А там чего не спится?
– Мне… мне кошмар приснился, – призналась она. Он вздохнул, и она торопливо добавила: – Пожалуйста, это только сегодня!
– Ладно уж. – Чего греха таить – ему и самому было лень отпускать Кагоме обратно к спальному мешку. – Но только потому, что тебе кошмар приснился.
– Хорошо, – с улыбкой кивнула она и снова положила голову ему на плечо.
Время шло, до рассвета оставалось все меньше и меньше. Девушка давно заснула и уже видела десятый сон, когда Инуяша, убедившись раз в двадцатый, что она спит, обнял ее за плечи.
Черт… Надо подгадать момент, чтобы проснуться раньше охотницы и монаха. А то это как-то… ненормально.
Он закрыл глаза и положил щеку ей на макушку. Только после этого четыре пары глаз, принадлежащие четырем разным живым существам, тоже закрылись. На лицах и мордах этих четырех существ играла довольнейшая улыбка.

Дракси
))) ну что там??? как с переездом?